глава IV
В ГОРАХ
В горах.
Итак, волею судьбы и по заранее намеченному плану наша дюжина путешественников оказалась в Слюдянке, одной из узловых точек Транссиба, расположенной у южного побережья Байкала. Этот типично рабочий городок для нас был своеобразными воротами в новый чудесный мир под поэтическим названием Хамар –Дабан. В своем путешествии нам не хотелось ограничиваться лишь собственно самим озером Байкалом. Наши неискушённые души и сердца требовали подвига, коим должно было стать покорение какого-нибудь известного пика. Конечно, никто не хотел переоценивать свои силы, поэтому требовалось выбрать не особенно сложный маршрут по силам любому не особенно подготовленному туристу. Хребет Хамар-Дабан, чьи горные цепи опоясывают Байкал с юга, как нельзя лучше подходил для осуществления подобных целей.
Разрабатывали маршрут я и Женька. Перед нами стояла дилемма, какой из двух вариантов выбрать: гора голец Бабха привлекала описанием дикой природы и величественными пейзажами, ну а пик Черского был интересен, как визитная карточка всего Хамар-Дабана, к тому дойти до него было явно проще. После не простых пеших переходов по Ольхону, мне было ясно – чем проще и короче будет дорога, тем лучше. К тому же на пик Черского я распечатал дома неплохой путеводитель. После бурных дискуссий с моими товарищами именно на этом варианте мы и остановились.
В Слюдянке наша компания ничего не бронировала заранее, надеясь на свои силы и удачу. И на этот раз нам снова повезло. На вокзале за помощью мы подошли к водителям маршруток. Тут нас приняли, как старых знакомых. Один из водил, широкоплечий парень по имени Алексей, быстро сообразил, что нам надо и в течение часа помог договориться о ночлеге, бане и завёз в магазин пополнить припасы. Всё это время всех нас не покидало ощущение, что мы общались со старым добрым знакомым, от всей души желающего нам помочь. Ночлег и баня нам нужны были на обратном пути. Теперь же мне и моим товарищам не терпелось начать свой поход (для многих первый) в горы. Алексей завёз нашу шумную компанию за Слюдянку. Здесь в нескольких километрах от городка началось наше путешествие в горы. Уже вечерело. Стоило побыстрей найти место для ночлега и на этом план максимум на этот такой длинный день был бы выполнен. К общей радости нам не пришлось пройти и пару сотен метров. Не мудрствуя лукаво, лагерь мы разбили на первой же большой поляне у дороги, ведущей прямо к пику Черского.
Пробуждение на следующее утро оказалось не самым приятным. Было непривычно холодно и мокро. С другой стороны, а чего было желать во второй декаде сентября на Хамар-Дабане. Ведь говорят, в это время здесь не редок и первый снег. Почти все с ужасом думали о предстоящем 20-километровом подъёме с нашими не по-детски тяжёлыми рюкзаками на плечах. И хотя проходящие мимо незнакомцы с уверенностью говорили о скорой нашей с ними встрече на базовом лагере у метеостанции, необходимо было срочно что-то менять. Общим советом мы решили избавиться от всего лишнего, оставив лишь самые необходимые вещи. Раскладные стульчики, одежда, обувь и даже такие ценные съестные припасы, как сгущёнка, супчики и консервы – всё это было запаковано в черные мешки и спрятано в тайниках рядом с поляной. Взвесив сильно опустевшие рюкзаки, многие из нас стали улыбаться. Общий вес поклажи упал на треть. Надо было видеть счастливое лицо всё ещё хромающего Керы с полегчавшим аж на10 килограмм рюкзаком, чтобы понять - к подъему наша группа теперь готова!
Ещё до выхода из лагеря я разговорился с мужиком, бодро шагавшим в сторону метеостанции: Он заявил мне: “Да вы не волнуйтесь, к вечеру будете у метеостанции. Не сложно здесь, да и заблудиться невозможно. А километров через 10 отсюда смотрите под ноги – бурундуков в лесу не счесть”. Звали его Фёдор. Будучи работником метеостанции, он шёл на свою смену и в последующие два дня нам предстояло так часто с ним общаться, что мы его прозвали уважительно любя отец Фёдор. Хотя тогда об этом ещё никто не догадывался…
Лиха беда – начало! Наш поход начался уже в привычный для всех полдень (раскачать 12 человек быстрее было равносильно подвигу!) и тут же, не пройдя и ста метров, у Гядаса лопнула лямка рюкзака. Ещё полчаса прошли в томительном для всех пришивании. В целом этот подъём для меня запомнился надолго. Через коварную горную речушку Слюдянка нам пришлось переправляться раз 12, и каждый раз был особым. То это было хождения по тонким брёвнышкам без дополнительных опор (что, учитывая нашу поклажу за плечами, превращало сиё действие в цирковой номер), то переправа представляла собой перекинутые стволы огромных кедров, а иногда нам приходилось просто прыгать по камням, подобно горным козлам. Немало переправ представляло собой прочные мосты с удобными перилами, причём большинство таких мест имели свои названия – Мост Надёжный, мост Перемен. Короче, учитывая фантастически красивые горные пейзажи с обеих сторон долины, наш путь не был скучным.
После первой же переправы мы подошли к огромным белоснежным отвалам из мрамора. Предупреждающие надписи “Осторожно, камнепад!“ и где-то наверху слышный гул экскаваторов свидетельствовали о том, что мы вступили на территорию мраморного карьера “Перевал”. Это местечко я попытался проскочить по быстрее, рисуя в голове ужасные картины гибели группы туристов под мраморным завалом. Опасения малообоснованные, к тому же – получилась бы неплохая и, что не мало важно, не дешёвая могила.
Настоящей отдушиной в пути нам стала небольшая база отдыха, как мне кажется после шестого или седьмого брода через Слюдянку. Здесь мы нашли всё, о чём даже не могли и мечтать: чай из самовара, наивкуснейшие оладушки, карты Хамар-Дабана, кедровые шишки, как сувениры на память и даже балалайку с гитарой в придачу. На них я с Мареком тут же попытались что-то изобразить. Правда, к сожалению, в виду полного расстроенного состояния инструментов, получилось у нас ну уж совсем нечто авангардное, непонятное не только немногочисленным слушателям, но и самим исполнителям.
Хозяин базы – уже не молодой мужик Алексей за умеренную плату разрешил также сфотографироваться на память со своим охотничьим ружьем. Желающих запечатлеться с ружьём в тайге оказалось не мало – этакая недорогая сибирская экзотика на память.
Короче говоря, через час подобного отдыха мы все готовы были лезть хоть на сам Эверест. К сожалению уже через очень короткое время оптимизм в наших рядах начал угасать. Не помогали даже любопытные бурундуки, и впрямь начавшие появляться то и дело на нашем пути. Ребята всё чаще начинали интересоваться, сколько нам ещё осталось пройти. И тут я, как главный проводник попал впросак.
Хозяин базы – уже не молодой мужик Алексей за умеренную плату разрешил также сфотографироваться на память со своим охотничьим ружьем. Желающих запечатлеться с ружьём в тайге оказалось не мало – этакая недорогая сибирская экзотика на память.
Короче говоря, через час подобного отдыха мы все готовы были лезть хоть на сам Эверест. К сожалению уже через очень короткое время оптимизм в наших рядах начал угасать. Не помогали даже любопытные бурундуки, и впрямь начавшие появляться то и дело на нашем пути. Ребята всё чаще начинали интересоваться, сколько нам ещё осталось пройти. И тут я, как главный проводник попал впросак.
Судя по моему путеводителю, после последнего брода через Слюдянку должна была начаться так называемая Горелая Падь, свободное от леса пространство. За ней тропа, быстро набирая высоту, должна была вывести нас на Казачью Поляну, ну а затем после небольшого подъёма к метеостанции – конечной точки планируемого на этот день маршрута. Как всё просто казалось на бумаге... Сбило меня с толку выражение “набирая высоту”. Оказалось, я понятия не имел, что это значит в горах. Поэтому, когда после затяжного, но, в общем, не тяжёлого подъёма мы вышли на широкое практически голое пространство, я бодро заявил: “Ну, вот мы уже на Казачьей Поляне, а значит, максимум, через час будем на месте”. Очень самонадеянное заявление, учитывая, что на самом деле, мы вышли лишь на Горелую Падь и впереди нас ждало то самое “быстрое набирание высоты“. Вот там-то лично для меня и начались горы. Почти два часа нам пришлось лезть всё выше и выше, перелезая через поваленные деревья, скользя по мокрой земле, цепляясь за ветки и стараясь не скатиться назад. Когда же, наконец, мы выбрались почти гладкую, как футбольное поле, долину и поняли, что перед нами настоящая Казачья Поляна, я едва не заплакал от злости и обиды. Ну а к метеостанции первыми вышли Инга с Олегом, где-то на повороте обогнав меня и Роласа, всё время идущих впереди остальной группы. Надо было видеть их лица, сверкающие от счастья глаза, чтобы понять – мы сделали то, во что даже сами уже не верили.
В сумерках наша измученная группа, пошатываясь, подошла к большой избе метеостанции и встретила тут, словно старого друга, нашего утреннего нового знакомого Фёдора. Почти без слов он понял, что нам всем было нужно в тот момент – растопил баню и предложил небольшую избушку с недоконченной крышей на ночлег. Даже то что, трети из нас пришлось спать прямо на полу под нарами, уже никого не смутило. Сил разбивать лагерь не было. Мне в тот вечер хватило двух рюмок разбавленного спирта, что бы уйти в полный аут.
Лишь утром я смог оценить, куда мы попали. Первое, что я увидел, выползши, словно из норы на воздух, был проливной дождь. Я с благодарностью начал разглядывать то бесхитростное жилье, которое нам повезло заполучить на высоте 1700 метро над уровнем моря.
Бревенчатый сруб состоял из одной единственной комнаты, площадью где-то пять на пять метров. В углу стояла печка-буржуйка, ну а всё остальное место занимал настил из досок, за место кроватей. Для меня до сих пор загадка, как мы все, включая наши рюкзаки, туда вместились. С другой стороны проснуться в мокрой палатке под холодным ливнем было на много более неприятной альтернативой.
Вслед за мной на божий свет выполз изрядно потрёпанный Женька. Вместе с ним мы начали бурно обсуждать план дальнейших действий. Стена дождя и тумана практически полностью накрыла ближайшие окрестности, тем самым, давая резонные поводы думать, а стоило ли вообще продолжать наш путь на пик Черского. Перспектива ожидания лучшей погоды в тесном домике тоже не радовала. Вспомнив, что мы находимся на метеостанции, я обратился к проходящему мимо Фёдору: “А какой собственно ваш прогноз погоды на сегодня?”. “Вообще-то мы метеорологи, а не синоптики”, - резонно ответил тот: “Но если уж тут начинает лить, то это надолго, например, на неделю”. Такой вариант событий нас не радовал. И тут у Женьки родился план. Ещё вечером во дворе метеостанции мы заметили весь забрызганный грязью “Урал”, с характерным госномером, состоящим из трёх шестёрок. Оказывается, сюда есть дорога из Култука, идущая по вершине хребта. О состоянии этой дороги можно было судить по внешнему виду грузовика и по потраченному времени на путь длинной около 30 километров. По словам водителя, время это составляло около 10 часов. По плану Женьки мы могли бы вернуться домой именно на нём. Слава Богу, этому плану не суждено было сбыться. После непродолжительной дискуссии, несмотря на погодные условия, было решено попробовать подняться на пик.
Здесь я приступаю к, наверное, самым захватывающим и драматическим моментам нашего путешествия. Ведь именно в горах у людей открываются новые грани характера и появляется возможность глубже познать себя и окружающий мир. Закутанные в дождевики, под не ослабевающем ни на секунду ливнем, в тумане мы начали свой подъем. Первая часть пути лежала по серпантину Старокомарской дороги. Этот путь был проложен в горах ещё несколько веков назад и связывал в своё время Сибирь с Монголией. В какой-то момент дорога эта внезапно кончилась, упершись в почти отвесную стену. Со свойственной мне упрямостью я, не задумываясь, полез наверх по едва видимой тропинке. Спустя несколько минут я выполз на очередной участок дороги. Видимо где-то мною был пропущен обход этой скалы. В то же время наша основная группа почти уже решила возвращаться назад. Нескончаемый дождь, скользкие камни и сырость почти доконали женскую половину компании. Но, не смотря на все сомнения, мы продолжали двигаться вверх. А это становилось делать всё сложнее. Дорога, так же как и лес, остались позади. Когда же мы, наконец, поднялись на Первый Голец по пути к пику произошло чудо, иначе не назовёшь. Дождь внезапно кончился, облака рассеялись, выглянуло солнышко. Метаморфоза эта, в общем, не удивительная в горах, для нас было словно знаком свыше. Все мои товарищи воспрянули духом. А далее нас ждала ещё одна неожиданность.
Ещё при подготовке нашего путешествия на Байкал Женька прожужжал всем уши рассказами о сибирских кедрах, непроходимом кедровом сланнике и наивкуснейших кедровых орешках. Он буквально бредил мечтами увидеть всё это и наесться до отвала местными лесными дарами. Этими идеями он заразил и всех нас. Первое разочарование нас ждало на Ольхоне. Кедр там практически не произрастает. И вот на пути на метеостанцию мы увидели кедры, причем в огромных количествах. Но тут – облом номер два – оказалось, что шишек с вожделенными орешками на них практически не было. Всё, что удавалось обнаружить, было давно объедено местной живностью и в первую очередь пронырливыми бурундуками. Мы не раз видели их мордочки с распухшими щеками и понимали – нам ловит нечего. А на Саню так вообще не дополущенная шишка свалилась прямо с дерева в руки. Вслед за ней по стволу сбежал бурундук, довольно неприветливо пострел на Саню с явно чужим обедом в руках и скрылся в ближайших кустах. Короче расстройство в особенности для Женьки было полным. И тут сразу же за Первым гольцом мы увидели настоящий, кедровый, почти непроходимый сланник. А при ближайшем рассмотрении на нём оказалось полно шишек. Пусть шишки эти и орешки из них были маленькими и труднорасковыряемыми, всё равно это открытие было нашим маленьким триумфом.
С набитыми от шишек карманами я поспешил вперёд. Словно какой-то непонятный острый гвоздь в мягком месте подгонял меня. Красоты гор пьянили разум, а чистый и необычайно свежий воздух наполнял лёгкие. Марек очень верно заметил, что этот удивительный воздух “казалось можно схватить рукой”. К вершине Второго Гольца на высоте уже выше 2000 метров я вышел в полном одиночестве. Открывшаяся отсюда картина заставила меня ахнуть от восхищения.
Внизу в широкой межгорной долине ярким зеркалом блестел природный водоём странной, немного неровной формы, из-за которой его несложно распознать каждому – озеро Сердце. Вправо Второй Голец уходил под небольшим углом вниз в сторону, ну а слева красовался сам Господин пик Черского. Тропа к нему шла по вершине узкого хребта-перевала уж не знаю за что прозванного Жандармским. Эта вершина манила к себе необычайно. И перед его очарованием сложно было устоять. Но не всем.
Внизу в широкой межгорной долине ярким зеркалом блестел природный водоём странной, немного неровной формы, из-за которой его несложно распознать каждому – озеро Сердце. Вправо Второй Голец уходил под небольшим углом вниз в сторону, ну а слева красовался сам Господин пик Черского. Тропа к нему шла по вершине узкого хребта-перевала уж не знаю за что прозванного Жандармским. Эта вершина манила к себе необычайно. И перед его очарованием сложно было устоять. Но не всем.
Подошедшие следом Женька и Саня, увидев почти отвесные обрывы с обеих сторон перевала, наотрез отказались продолжить путь. Меня поддержал Ролас и, не дожидаясь остальной части компании, мы пошли вперёд на разведку. Вначале мы спустились с самого хребта на узкую тропинку с пролежнями снега. Далее тропа, виляя вдоль самой кромки отвесного обрыва, метров через сто внезапно закончилась широкой расщелиной. Стоило только взглянуть вниз с захватывающей высоты, что бы понять - дальше хода нет и быть не может. Но так просто я не собирался отступать. Видимо мои рисковые поиски обхода вкупе с головокружительными высотами заставили Роласа внезапно резко развернуться и, отказавшись от покорения вершины, не медля ни секунды, ринутся в обратном направлении. Оставшись в полном одиночестве, я начал размышлять, что же делать дальше. Каждый год пик покоряет до трёх тысяч человек, включая детей и стариков. Значит, обход есть! Но мне ли, незастрахованному отцу двоих детей, в одиночку лазит по этим совсем небезопасным скалам. К тому же Ролас мог наверняка отговорить наших отставших товарищей не ввязываться в это рисковое предприятие. Здравомыслие и вечный дух авантюризма не долго боролись во мне. Победил последний и я, по едва заметным уступам, полез наверх.
Надо отметить, что одна рука у меня была всё время занята. Ещё в Литве мой старый хороший друг Толик из-за занятости, не смотря на всё своё желание, не смог присоединиться к этой поездке. Но, провожая, дал нам в дорогу бутылку самогонки. Так уж легла карта, что именно сегодня Толик справлял в Литве свой день рождения. Мы его тоже решили отметить на покорённом пике, ну а я взялся нести драгоценный сосуд с огненной водой “от Таляна”. Теперь я начинал думать, что пить на вершине мне будет не с кем.
Поднявшись на гребень хребта, я тут же увидел тропинку, обходящую опасную расщелину стороной. И впрямь ничего сложного в переходе перевала не было. Внимательность, правда, в горах никогда не помешает. Ещё несколько минут и я уже отдыхал на большом плоском камне у самого начала непосредственного подъёма на пик Черского. С моей диспозиции весь перевал, оставшийся позади, был виден, как на ладони. Я с радостью увидел, что все наши девушки с Мареком, Гядасом и Лысым решили идти вслед за мной. Вскоре они также, как и мы с Роласом, столкнулись с расщелиной и остановились в нерешительности. Я начал выкрикивать им дальнейшие указания.
В горах удивительная акустика. В ста метрах от моих товарищей, я отчётливо слышал каждое, даже сказанное в полголоса слово, в то же время ребята едва различали мои зычные выкрики с гулким эхом. “Вот же долбаёб, залез, хрен знает куда!”, - я услышал слова Марека. “Сам такой!”, - заорал я. Марек с удивлением посмотрел в мою сторону…
Мне не терпелось продолжить восхождение, поэтому, лишь проследив, как мои товарищи обошли пресловутую расщелину, я рванул вперёд. Тропа, резко набирая высоту, пошла вверх. Делая короткие остановки для того, что бы перевести дух и оглянуться на подымавшихся позади товарищей, я достиг вершины минут за двадцать. Наверное, со стороны я был похож на взмыленную охотничью гончую идущую по следу и уже предвкушающую скорую добычу. И этой добычей я не собирался делиться, пока сам вдоволь не наемся ею. Что ж подобные инстинкты у всех нас в крови.
О том, что я на вершине возвестили многочисленные кучки камней разной величины, разбросанные повсюду на достаточно большой и почти плоской площадке. Большой крест с текстом молитвы “Отче наш” венчал пик. Рядом располагалось ещё несколько памятных досок и флагштоков от афганских и чеченских ветеранов, а также ещё куча всяких табличек оставшихся от покорителей пика в разные годы. В общем, пик Черского можно смело назвать культовым местом Хамар-Дабана. Но открывающаяся с вершины величественная панорама горного царства действительно действовала на мозг потрясающе. Покрытые облаками тёмные склоны хребтов, лесистые зелённые долины, тёмно-синие ниточки рек и ручьев, где-то вдалеке затерявшееся в дымке марево Байкала и вечно-голубое небо над головой – такая картина, наверное, навсегда отпечатывалась в сердцах всех покорителей. Я и мои подошедшие товарищи не стали исключением. Нас всех охватило какое-то бурное веселье. Мы фотографировались, пили самогон, скакали по камням, купались в снеге на склоне, опять пили и фотографировались. Время на вершине как будто приостановилось. Все проблемы и наша земная жизнь куда-то исчезли. Все мы как бы на один шаг стали ближе к небу и, наверное, Богу. Видимо именно это окрыляющее чувство и влечёт людей в горы. Как говорил Высоцкий в “Вертикале” люди в горах попадают вроде как в другое измерение и в этом мы убедились на себе.
Дорога назад к ставшей уже родной метеостанции была не сложной. Идя сверху вниз, мы вдруг начали видеть на кедрах большие и нетронутые бурундуками шишки. Это нас так обрадовало, что было решено непременно сбить пару. В ход пошли и камни, и палки, и тумаки по стволам деревьев. К уже ожидавшему нас внизу с ужином Женьке, мы пришли гордые и счастливые за этот прожитый не напрасно день и с большими кедровыми шишками в карманах. В тот вечер наша компания доела все остатки наших припасов и допила последние капли спирта. Мы щедро угощали всех подходивших к нашему столу. А последних оказалось предостаточно, ведь на выходные в горы выбралось не мало жителей Иркутска и гостей Байкала. Честно сказать этот вечер я плохо помню, наверное, впервые за время этого путешествия, позволив себе расслабиться и не думать о завтрашнем дне.
На утро оказалось, что припасы наши закончились и даже позавтракать особо не чем. От голодного сушняка нас спасла оставленная кем-то из вчерашних гостей буханка хлеба, да последние крохи, которые удалось соскрести по сусекам. Даже запасливый Женька ничего кроме последней банки сгущёнки не мог предложить. А ведь совсем недавно он выуживал палки сушёных колбас одну за другой из недр своего необъятного рюкзака, при этом с неподдельным удивлением сообщая: “Опаньки, ещё одна откуда-то взялась!“ Мы же с хохотом замечали: „Да они у тебя там плодятся, судя по всему!” Но на этот раз чуда не произошло. Что бы хоть как-то унять начинающийся голод я увязался за Олегом и Ингой в поисках кедровых шишек. Стоит заметить, что сбивание шишек палками не очень действенный метод утоления голода. Поэтому вскоре я перешёл на сбор и моментальное поглощение черники. Более упрямому Олегу тоже не особенно везло. Каково же было наше удивление, когда по возвращению в лагерь мы увидели Роласа, щедро раздающего направо и налево здоровенные кедровые шишки. Его метод сбора шишек оказался по-сибирски прост и убедителен. Ролас находил увесистую дубину и колотил ею, что есть мочи по ближайшим ёлкам. Вскоре вся долина метеостанции начала сотрясаться от грохота. Это литовцы почти во всём составе объявили войну местным бурундукам за последние кедровые запасы. Судя по набитым до верха пакетам, с которыми мы уходили с метеостанции, менее расторопных зверьков ждала голодная зима.
Время поджимало. Настало время прощания с полюбившейся всем нам метеостанцией и с её гостеприимным хозяином. Мы щедро оставили отцу Фёдору всё, что уже вряд ли должно было пригодиться на Байкале: раскладные стульчики, треногу с котелком, газовые баллончики, дождевики и прочее совсем не лишнее в горах добро. Подобные подарки на метеостанции называли трофеями и, по словам Фёдора, за туристический сезон их скапливалось не мало. И это правильно, ибо спускаться с гор надо налегке, оставив наверху весь вес тревог и забот.
Как и следовало ожидать, спуск вниз оказался едва ли короче подъёма. Всё тело и особенно ноги болели, подкрепиться на привалах было нечем, да и вся дорога заняло намного больше времени, чем мы ожидали. Даже по пути на турбазе нас на этот раз приняли как-то холодно. Оладушки закончились, а хозяину Алексею было явно не до нас. Зато, каким счастьем для всех нас стала встреча с нашими вещами из тайников сделанных два дня назад. Ещё ни разу я не видел такого чувства полного удовлетворения на лицах ребят за всё наше путешествие, как во время поедании банки сгущёнки. Как же всем нам иногда мало надо!
Ещё на турбазе я разговорился с двумя дядьками-иркутчанами, также спускающимися вниз с пика Черского. “Вам, ребята, на Шимак надо! Там путь длиной в 80 километров за два дня проходят, но зато, какие удивительные места!”, - советовали они нам. С ними была девочка лет девяти. Глядя на неё, и впрямь казалось, что подобные расстояния сущий пустяк для истинных любителей гор. 
А ещё в горах мы испытали, как здесь быстротечно время. Когда мы подымались вверх, в тайге только-только начиналась осень - падали первые листочки, начинали отцветать листья, лес мягко переходил из зелёного цвета в жёлтовато-красный или ярко-бордовый. Назад же мы шли уже в какой-то предзимней спешной катавасии - листья с деревьев валили нескончаемым дождём, панорама вокруг приобрела какой-то пронзительно суровый цвет. И эта ещё одна удивительная метаморфоза произошла всего за два дня сентября.
Ну а в конце пути нас всех ждала баня, ужин и ночлег в частном музее минералов Жигалова. И всё в этот последний вечер на Байкале имело особый смысл. Все мы понемногу внутри себя уже начинали прощаться с этим удивительным местом.
Домоправительницей и нашей хозяйкой здесь была Любовь Михайловна – интилегентнейшая женщина, всё время уговаривавшая нас воспользоваться случаем и осмотреть коллекцию музея. Так это было не бесплатно, желающих не оказалось. Но настырная женщина не отступала: “Ну не хотите осмотреть музей, так хотя бы зайдите в наш магазин сувениров!” Отказывать этим мягким уговорам уже было просто неприлично, и мы по одному поплелись опустошать свои последние финансовые запасы.
Побродить по магазину минералов оказалось очень увлекательно. Сотни камней разных расцветок, форм и происхождений можно было приобрести за совсем не малые деньги. Лично я не смог распустить последние свои рубли не то чтобы на ветер, а так сказать на камни, и приобрёл ради приличия лишь несколько дешёвых браслетиков из искусственных минералов. Остальные ребята тоже не оказались слишком щедры, но Любовь Михайловна была рада и этому скромному дополнительному доходу. Видимо всё-таки основные деньги здесь делались на постояльцах гостиницы, а не на посетителях музея.
Баня нас не очень порадовала, а вот ужин в виде сосисок с рисом и чаем был для нас, истосковавшихся по подобной роскоши, по настоящему королевским. В эту ночь мне снился дом. Совсем близко ко многим нашим сердцам подкрадывалось острое чувство разлуки. Что же, пора было возвращаться домой. Ведь в любом путешествии неизбежно наступает финал и все мы чувствовали в этот вечер его близость.
Правда, и этот последний вечер на Байкале не обошёлся без приключений. Намного с большим азартом, чем в музей, вся мужская часть нашей группы рванула в местный винно-алкогольный ларёк. Он оказался не так уж близко. По пути нам волей-неволей пришлось столкнуться с местным населением. И если встреченные нами девушки глядели на нас с большим интересом, а Женьку даже назвали артистом, то подвыпившие парни были настроены намного агрессивней. “Чё, пацаны, жмотитесь? Дайте пива!”, - начали цепляться они к немного отставшим Роласу и Сане. Но лишь только все мы в преддверии драки сгрудились вместе, местная братва тут же поменяла тон общения. Самый наглый из них разглядев всех нас во главе с двухметровыми Мареком и Гедасом внезапно начал здороваться со всеми за руки, представляясь Саней. В принципе он принял правильное решение, так как соотношение сил было явно не в пользу слюдянских. Так нам не удалось подраться на Байкале, что, честно говоря, меня весьма радует. Ведь что ни говори, а плохой мир лучше хорошей войны.
Так закончились наши приключения в горах Хамар-Дабана, скалистом горном массиве Байкала. Подходят к концу и мои немного нескладные записки. Осталось ещё совсем немного…
Journal information